Винный пресс

                                                  

автор: Джозеф Эссбергер«Не обязательно быть французом, чтобы наслаждаться хорошим вином», - говорил обычно Чарльз Джослин де Грюс своим гостям-иностранцам, когда принимал их в Париже. «Но вы должны быть французом, чтобы определить его», - добавлял он с улыбкой.Прослужив всю жизнь во французском дипломатическом корпусе, граф де Грюс жил вместе с женой в элегантном доме на улице Вольтера. Граф был приятен, конечно же, воспитан, и заслужил репутацию гостеприимного хозяина и интересного собеседника.
Гости этого вечера все были европейцами и практически единодушно утверждали, что иммиграция была корнем всех проблем Европы. Чарльз де Грюс ничего не говорил. Он всегда скрывал свое презрение к таким идеям. И, в любом случае, он никогда особо не дорожил этими гостями.Первую бутылку красного Бордо подали к телятине, и один  из гостей обратился к де Грюсу.«Ну же, Чарльз, это простая арифметика. Раса и цвет тут совершенно ни при чем. У вас, должно быть, огромный опыт в таких вопросах. Что вы думаете по этому поводу?»«Да, генерал, тонны опыта!»Не говоря ни слова, де Грюс поднял свой бокал и поднес его к своему носу картошкой, который от любви к вину приобрел розоватый оттенок. Через несколько секунд он посмотрел на гостей, его глаза застилали слезы.«Настоящее насыщенное Бордо», - тепло сказал он, «лучшее из лучших».Четверо гостей подняли свои бокалы к свету и рассматривали их кроваво-красное содержимое. Все согласились, что это лучшее из всех вин, которые им доводилось пробовать.Один за одним вдоль Сены загорались огни, и из окон первого этажа можно было видеть ярко освещенные пароходы, проплывавшие через арки Pont du Carrousel[1]. К этому времени подали дичь, а к ней – великолепный кларет.
«Можете ли вы представить», - спросил де Грюс, пока наливали кларет, «что есть люди, которые подают вина, о которых совершенно ничего не знают?»«В самом деле?», - сказал один из гостей, немецкий политик.«Лично мне нравится знать, что в бутылке, прежде, чем я ее откупорю».
«Но как? Как можно быть уверенным?»«Мне нравится ездить по виноградникам. Возьмем, например, одно место, которое я периодически навещал в Бордо. Я познакомился с владельцем виноградника. Вот как можно узнать, что ты пьешь».«Это вопрос породы, Чарльз», - сказал другой политик.
«Этот мужчина», - продолжил де Грюс, будто датчанин и не говорил ничего, «всегда рассказывает историю,  связанную с вином. И одна из них была самой удивительной из всех, которые я когда-либо слышал. Мы дегустировали вино в его винодельне, и когда подошли к одной бочке, его передернуло. Он спросил, согласен ли я, что красное Бордо – лучшее вино в мире. Я, конечно, согласился. А затем он сказал что-то очень странное.«Вино в этой бочке», - сказал он, и на глаза его навернулись слезы, «лучшее в мире. Но его жизнь началась вдали от страны, где был выращен виноград».Де Грюс остановился, чтобы проследить за тем, чтобы всех гостей обслужили.
«И?», - сказал датчанин.Де Грюс переглянулся с женой.«Расскажи им, mon cheri», - сказала она.
Де Грюс наклонился, сделал еще глоток вина и промокнул губы уголком салфетки. Вот история, которую он рассказал.В возрасте 21-го года отец отправил Пьера – этим именем он назвал владельца виноградника – на Мадагаскар к дяде. За две недели он влюбился в местную девушку по имени Фэнири, оно значило «Желание» на малагасийском. Его нельзя винить. В свои 17 она была великолепна. Под солнцем Мадагаскара ее кожа отливала золотом. Ее длинные, до пояса волосы, оттенявшие лицо, обрамляли большие, бездонные глаза. Это была настоящая coup de foudre[2] для обоих. Через пять месяцев они поженились. У Фэнири не было семьи, но родители Пьера приехали на свадьбу из Франции, хотя они и не одобряли этот брак, и три года молодая пара счастливо жила на острове Мадагаскар. Однажды пришла телеграмма из Франции. Родители Пьера и его единственный брат погибли в автокатастрофе. Пьер улетел домой на первом же самолете, чтобы успеть на похороны, а потом заняться виноградником, оставшимся от его отца.
Через две недели прилетела Фэнири. Пьер был убит горем, но с Фэнири он смог управлять делами. Его семья и ленивые, идиллические дни под тропическим солнцем, ушли навсегда. Но у него была прекрасная жена, и он был обеспечен. Возможно, думал он, жизнь в Бордо будет не так уж и плоха.Но он ошибался. В скором времени он понял, что Фэнири ревнива. На Мадагаскаре ей не было равных. Во Франции же она ревновала ко всем. К горничным. К секретарше. Также к крестьянским девушкам, которые собирали виноград и хихикали над ее смешным акцентом. Она убедила себя в том, что Пьер спал с ними, со всеми по очереди.Она начала с намеков, бесхитростных, таких простых, что Пьер их даже не замечал. Затем попробовала напрямую обвинить его, когда они были в спальне. Он все отрицал, и тогда она начала устраивать ужасные сцены на кухне, в винодельне, на плантациях. Ангел, на котором женился Пьер на Мадагаскаре, превратился в фурию, ослепленную ревностью. Ничто из того, что он говорил или делал, не могло помочь. Часто она не разговаривала с ним неделями, а когда начинала говорить, это были лишь оскорбления и угрозы, что она уйдет от него. К третьему сбору винограда для всех было очевидно, что они ненавидели друг друга.Одним пятничным вечером Пьер был в винодельне, работая с новым электрическим давильным прессом. Он был один. Сборщики винограда ушли. Внезапно дверь открылась и вошла Фэнери, на ее лице был очень яркий макияж. Она подошла к Пьеру, обвила руками его шею  и прижалась к нему. Даже сквозь запах винограда он почувствовал, что она пила.«Милый», - вздохнула она, «что нам делать?»Он хотел ее, но все оскорбления и унизительные сцены поднялись в нем. Он оттолкнул ее.
«Но, милый, у меня будет ребенок».«Не неси чушь. Иди спать! Ты пьяна. И смой с себя эту краску. Ты выглядишь, как уличная девка».Лицо Фэнири потемнело, и она набросилась на него с новыми оскорблениями. Ему всегда было на нее наплевать. Ему интересен был лишь секс. Он был одержим им. И  белыми женщинами. Но француженки, белые женщины, были шлюхами, и он был мил с ними. Она схватила со стены нож и бросилась с ним к Пьеру. Она плакала, но ему понадобилась вся его сила, чтобы не дать ножу вонзиться в горло. В конце концов, он оттолкнул ее, и она отлетела к прессу. Пьер стоял, тяжело дыша, когда ее волосы попали в шестерни и пресс стал затягивать ее внутрь. Она кричала, пытаясь освободиться. Шестерни медленно вгрызлись в ее плечо, и она снова закричала. Потом она потеряла сознание, хотя он был не уверен, от боли или от винных паров. Он отвернулся, пока отвратительный звук не дал ему понять, что все кончено. Затем он поднял руку и  выключил пресс.
Гости содрогнулись и де Грюс прервал свою историю.«Что ж, не буду вдаваться в подробности за столом», - сказал он. «Пьер скормил прессу остатки тела и убрал все. Затем пошел в дом, принял ванну, поужинал и лег спать. На следующий день он сказал всем, что Фэнири ушла от него и вернулась на Мадагаскар. Никто не удивился».Он снова замолчал. Его гости застыли, пристально глядя на него.
«Конечно», - продолжил он, «65-ый был очень плохим для Бордо. Но не для Пьера. Это просто удивительно. Его вино выигрывало награды одну за другой, и никто не мог понять, почему».Жена генерала откашлялась.«Но, конечно», - сказала она, «вы не пробовали его?»«Нет, не пробовал, хотя Пьер заверил меня, что его жена подарила вину несравненный аромат».«И вы, эмм, не купили его?», - спросил генерал.
«Как я мог отказаться? Не каждый день найдешь такую породу».За этими словами последовала долгая пауза. Датчанин ерзал на стуле, его бокал остановился на полпути между столом и губами. Остальные гости нервно переглядывались. Они не понимали. «Но, Грюс», - в конце концов выдавил из себя генерал, « вы же не хотите сказать, что мы пьем сейчас эту чертову женщину?»Де Грюс невозмутимо посмотрел на англичанина.«Что вы, не приведи Господь», - сказал он медленно. «Все знают, что лучшее вино всегда подают первым».

---

[1] Мост Каррузель
[2] Любовь с первого взгляда