Автор: Курт Воннегут
«Лето – прекрасная пора для Дня рождения», - сказал старик. «И,
раз уж у тебя есть выбор, почему бы не выбрать летний день?» Он смочил слюной
палец и пролистал кипу документов, которые ему дали солдаты, чтобы заполнить.
Ни один документ не будет действителен без даты рождения, и для мальчика ее
нужно было выбрать.
«Если хочешь, твой День рождения может быть сегодня», -
сказал старик.
«Утром шел дождь», - не согласился мальчик.
«Хорошо, тогда завтра. Облака уйдут на юг. И завтра должно
весь день светить солнце».
Во время утренней грозы солдаты искали, где бы спрятаться от
дождя и нашли место, где - чудо из чудес - старик и мальчик жили семь лет в руинах
без каких-либо документов – без официального
разрешения на жизнь. Они сказали, что ни один человек не мог получить
еду, кров или одежду без документов. Но старик и мальчик находили все это,
роясь по ночам в руинах города.
«Почему ты дрожишь?» - спросил мальчик.
«Потому что я старый. Солдаты пугают стариков».
«А меня не пугают», - заметил мальчик. Он был взволнован
внезапным вторжением в их подземный мир. Он держал что-то блестящее, золотое в
свете солнца, проникавшего через подвальное окно. «Видишь? Один из них дал мне медную
пуговицу».
В солдатах не было ничего пугающего. Поскольку старик был
так стар, а мальчик так мал, военные с интересом смотрели на них – из всех жителей
города нигде не отметивших свое существование, не выступавших против чего-то, не
присягавших никому на верность, не отрекавшихся ни от чего и на за что не просивших
прощения, не голосовавших ни за кого и не маршировавших против чего-то, со
времен войны.
«Я не хотел ничего плохого», - сказал старик солдатам,
притворяясь немного слабоумным от старости. «Я не знал». Он рассказал им, как в
день, когда закончилась война, беженка оставила ему ребенка и никогда больше не
вернулась. Так у него оказался этот мальчик. Какой он национальности? Как его
зовут? Когда родился? Он не знал.
Старик выкатил палочкой картофелины из печки, постучал,
отряхивая угольки. «Я был не очень хорошим отцом, позволив тебе так долго жить
без Дней рождения», - сказал он. «Тебе положен один каждый год, знаешь, и я
позволил шести годам пройти без Дней рождения. И без подарков. Тебе положено
получать подарки». Он осторожно взял картошку и бросил ее мальчику, который
словил ее и засмеялся. «Так ты решил, что он завтра, да?»
«Да, думаю, да».
«Хорошо. Так у меня будет не очень много времени, чтобы
подготовить тебе подарок, но все же кое-что ты получишь».
«Что?»
«Пусть это будет сюрприз». Он подумал о колесах, которые
видел в куче мусора дальше по улице. Когда мальчик заснет, он сделает что-то
вроде тележки.
«Послушай», - воскликнул мальчик.
Как на каждом закате, с дальней улицы над руинами разносился
звук марша.
«Не слушай», - сказал старик. Он поднял палец, привлекая
внимание: «А знаешь, что мы будем делать в твой День рождения?»
«Воровать торты из пекарни?»
«Возможно, но я думал
не об этом. Знаешь, чем бы я хотел заняться завтра? Я бы хотел отвести тебя
туда, где ты еще никогда не был, и где я не был уже много лет». Одна только
мысль об этом взволновала и порадовала старика. Это будет главным подарком.
Тележка это ерунда. «Завтра я уведу тебя от войны».
Он не заметил, что мальчик был в замешательстве. И немного
разочарован.
Это был День рождения, который мальчик выбрал сам, и небо,
как старик и обещал, было чистым. Они позавтракали в потемках подвала. Тележка,
которую старик сделал ночью, стояла на столе. Мальчик ел одной рукой, а вторая
лежала на тележке. Время от времени он отрывался от завтрака, чтобы немного
покатать ее, изображая звуки мотора.
«Отличный грузовик у тебя, мистер», - сказал старик. «Везешь
животных на рынок?»
«Вруммм, врумм! С дороги! Врууумм! С дороги! Танк едет!»
«Прости, я думал, это грузовик», - сказал старик. «Но тебе
нравится и это главное». Он положил тарелку в ведро воды, кипевшей на огне. «И
это только начало, только начало», - сказал он таинственно. «Лучшее еще впереди».
«Еще подарок?»
«В каком-то смысле. Помнишь, что я обещал? Мы убежим от
войны сегодня. Мы пойдем в лес».
«Врууум, вруууум. Можно я возьму с собой танк?»
«Если он сегодня будет грузовиком, только на один день».
Мальчик пожал плечами. «Я оставлю его и поиграю, когда
вернемся».
Моргая от яркого утреннего солнца, двое шли по пустынной
улице, свернули на шумный бульвар с новыми домами. Как будто мир был снова
свежим, чистым и цельным. Люди будто не знали, что разруха начиналась в одном
квартале от бульвара и тянулась на многие мили. Двое, с бутербродами на ланч в
руках, шли к холмам на юге, покрытым соснами, к которым бульвар поднимался под
небольшим углом.
Четверо молодых солдат шли шеренгой по тротуару. Старик
сошел на проезжую часть, пропуская их. Мальчик отсалютовал и остался на своем
месте. Солдаты улыбнулись, отсалютовали в ответ и расступились, пропуская его.
«Мотопехота», - сказал мальчик старику.
«М-м-м?» - отсутствующе протянул старик, глядя на холмы. «В
самом деле? Откуда ты знаешь?»
«Ты не видел зеленую нашивку?»
«Да, но их значения постоянно меняются. Я помню, когда-то
мотопехота обозначалась красным и черным, а зеленый - …» Он не договорил. «Это
все ерунда», - сказал он почти зло. «Все это бессмысленно и сегодня мы об этом
всем забудем. Из всех дней в твой День рождения ты не должен думать о –»
«Черный с красным это инженеры», - серьезно перебил мальчик.
«Просто черный – это военная полиция, красный – артиллерия, а красный с синим –
для медицинских подразделений, а черный с оранжевым это …»
Сосновый лес был очень тихим. Многовековой ковер из игл и
зеленая крыша из листьев заглушали звуки, приплывавшие из города. Бесконечные колоннады
толстых коричневых стволов окружали старика и мальчика. Солнце, прямо над
головой, показалось им скоплением ярких точек через толстое, непрозрачное
покрывало игл и ветвей.
«Здесь?» - спросил мальчик.
Старик огляделся. «Нет, немного дальше». Он указал рукой. «Там
– видишь, вон там? Отсюда видно церковь». Черный скелет сожженного шпиля
выделялся на фоне голубого неба и был обрамлен двумя деревьями на краю леса. «Но
послушай – слышишь? Вода. Там наверху есть ручей, и мы можем пойти в небольшую
долину рядом с ним и там не видно ничего, кроме верхушек деревьев и неба».
«Хорошо», - сказал
мальчик. «Мне нравится и это место, но хорошо». Он посмотрел на шпиль, потом на
старика и вопросительно поднял брови.
«Ты увидишь – увидишь, насколько там лучше», - сказал старик.
Когда они поднялись на вершину холма, он счастливо указал на
ручей внизу. «Вот он! Что думаешь? Эдем! Все, как было в начале – деревья, небо
и вода. Вот мир, который должен был у тебя быть, и сегодня, наконец-то, он у
тебя есть».
«Смотри!» - воскликнул мальчик, указывая на холм на другой
стороне ручья.
Огромный танк, заржавевший до цвета опавшей хвои, стоял в
колее на вершине холма, и ржавые ошметки виднелись там, где когда-то была его
пушка.
«Как можно перейти ручей, чтоб добраться до него?» -
оживленно спросил мальчик.
«Мы не хотим до него добираться», - раздраженно пробурчал старик.
Он крепко держал мальчика за руку. «Не сегодня. В какой-нибудь другой день мы,
может быть, сможем сюда прийти. Но не сегодня».
Мальчик пал духом. Его маленькая ладошка обмякла в руке
старика.
«Впереди будет небольшой поворот, и за ним мы найдем как раз
то, что нам нужно.
Мальчик промолчал. Он поднял камень и бросил в танк. Пока маленький снаряд летел
к цели, мальчик напрягся, как будто весь мир должен был взорваться. Слабый стук
донесся от башни, и он расслабился, будто бы удовлетворенный. Он послушно пошел
за стариком.
За поворотом они нашли то, что искал старик: гладкую, сухую
поверхность камня, рядом с ручьем, бежавшим среди высоких берегов. Он развернул
свои бутерброды.
После еды мальчик заерзал. «Здесь очень тихо», - сказал он,
наконец.
«Как и должно быть», - ответил старик. «Единственный уголок
в мире такой, каким должен быть».
«Здесь одиноко».
«В этом его красота».
«Мне больше нравится в городе, с солдатами и …»
Старик схватил его за руку и сжал. «Нет, тебе не нравится.
Ты просто не знаешь. Ты слишком мал, слишком мал, чтобы понять, что это, что я
пытаюсь дать тебе. Но когда ты станешь старше, ты вспомнишь и захочешь вернуться
сюда – через много лет после того, как сломается твоя тележка».
«Я не хочу, чтобы она ломалась», - запротестовал мальчик.
«Она не сломается, не сломается. Но просто ляг здесь, закрой
глаза и послушай, и забудь обо всем. Хотя бы это я могу тебе дать – несколько часов
вдали от войны». Он закрыл глаза.
Мальчик лег рядом и покорно закрыл глаза.
Солнце уже опустилось, когда старик проснулся. Ему все
болело, и одежда отсырела от долгого сна у ручья. Он зевнул и потянулся. «Пора
идти», - сказал он, еще не открыв глаза. «Наш мирный день подошел к концу». И
тогда он увидел, что мальчика нет рядом. Он сначала неуверенно позвал его,
потом, не получив ответа, а услышав лишь ветер, он встал и закричал.
В нем поднималась паника. Мальчик никогда раньше не был в
лесу, мог потеряться, если пошел дальше на север, глубже в леса и холмы. Он
забрался повыше и снова закричал. И никто не ответил.
Может, он спустился к танку и попытался перейти ручей. Он не
умел плавать. Старик поспешил вдоль ручья, за поворот, откуда был виден танк.
Уродливый пережиток прошлого злобно уставился на старика через ручей. Все было
неподвижно, и был слышен только ветер и шум воды.
«Бах!» - раздался звонкий голос.
Мальчик ликующе выскочил из башни танка. «Попался!» - сказал
он.
