Композиция в черно-белых тонах

Автор: Дороти Паркер 

Женщина с розовыми бархатными маками, вплетенными в ненатуральное золото ее волос, пересекла комнату причудливым образом – часть проскользила, часть преодолела прыжком, и схватила тощую руку хозяйки вечера.

«А сейчас я тебя поймала!» - сказала она. «Сейчас ты не сможешь убежать!»

«Ну, здравствуй», - сказала ее хозяйка. «Что ж… Как ты?»

«Ой, я чудненько», - сказала она. «Просто чудненько. Послушай, я хочу попросить тебя об огромном одолжении. Сделаешь кое-что для меня? Пожалуйста? Очень тебя прошу!»

«О чем ты хочешь попросить?»

«Послушай», - сказала она. «Я хочу встретиться с Уолтером Уильямсом. Честно, я просто с ума по нему схожу. Боже, когда она поет! Когда он поет эти негритянские гимны! Знаешь, я сказала Бартону, что ему повезло, что Уолтер Уильямс цветной, а то у него было бы множество причин для беспокойства. Я бы очень хотела с ним встретиться. Я бы хотела сказать ему, что слышала, как он поет. Сделай милость, представь меня ему!»

«Что ж, конечно», - сказала ее хозяйка. «Думаю, ты встретишься с ним. Вечеринка-то в его честь. Кстати, где же это он?»

«Вон там, возле книжного шкафа», - сказала она. «Давай подождем, пока эти люди закончат с ним разговаривать. Знаешь, я думаю, ты просто прекрасна – устроить такую прекрасную вечеринку для него, и он может встретиться со всеми этими белыми людьми и все такое. Должно быть, он ужасно благодарен тебе?»

«Надеюсь, нет», - сказала ее хозяйка.

«Думаю, это на самом деле ужасно мило», - сказала она. «Да, правда. Не понимаю, почему кому-то общение с цветными людьми может казаться странным. Меня вот это вообще не смущает. Бартон, он вот как раз наоборот. Знаешь, он из Вирджинии, сама понимаешь, какие они там».

«А он пришел сегодня?» - спросила ее  хозяйка.

«Нет, не смог», - ответила женщина. «Я сегодня обычная соломенная вдова. Я ему, уходя, сказала, что неизвестно, как я проведу вечер. А он так устал, что и пошевелиться не мог. Ну, разве не жалость?»

«Ах», - сказала ее хозяйка.

«Не могу дождаться, когда расскажу ему, что встретила Уолтера Уильямса!» - сказала она. «Он просто умрет. О, мы много спорим о цветных людях. Я с ним говорю, как не знаю кто, так распаляюсь. Я ему говорю: «Не глупи!» Но я должна рассказать Бартону, он не такой закоснелый, как большинство этих южан. Он очень любит цветных. Сам сказал, что белых слуг в его доме не было бы. И. знаешь, у него была цветная нянька, обычная няня-негритянка, и он ее просто обожает. Каждый раз, приезжая домой, он идет на кухню с ней повидаться. До сих пор, представляешь. Он всегда говорит, что он и слова не скажет против цветных, пока они знают свое место. Он часто им помогает, дает одежду и бог знает, что еще. Единственное, он говорит, что не сел бы за стол с одним из них и за миллион долларов. «Боже», - говорю я ему, «меня от твоих слов тошнит». Я ужасно себя с ним веду, разве нет?»

«О, нет, нет», - сказала хозяйка вечера. «Нет, нет».

«Но ведь так и есть», сказала она. «Я знаю, что это правда. Бедный Бартон! Но я так вообще не считаю. У меня вот нет никаких предрассудков по отношению к цветным. Я просто без ума от некоторых из них. Они как дети, такие же добродушные, всегда поют и смеются и всякое такое. Разве они не счастливейшие существа, которые тебе когда-либо встречались? Честно, я смеюсь, только заслышав кого-нибудь из них. Как они мне нравятся, правда, нравятся. Знаешь, у меня есть цветная прачка, она у меня давным-давно работает, и я так к ней привязалась. Это такой персонаж! Скажу тебе, я считаю своей подругой. Вот так вот считаю. Как я говорю Бартону: «Господи Боже, мы же все люди!» Разве нет?»

«Да», - сказала хозяйка вечера, «так и есть».

«А этот Уолтер Уильямс», - сказала она. «Думаю, такого человека как он, можно назвать настоящим музыкантом. Правда. Думаю, он заслуживает уважения. Боже, я так люблю музыку и всякое такое, что мне все равно, какого он цвета. Честно, я думаю, что если человек – музыкант, то никто не должен смущаться встречи с ним. Именно это я и говорю Бартону. Ну, разве я не права?»

«Да», - сказала  ее хозяйка, «да, конечно».

«Так я чувствую», - сказала она. «Я просто не понимаю, как люди могут быть такими узколобыми. Я считаю честью встретить такого человека, как Уолтер Уильямс. Да, так и есть.  И меня совсем это не смущает. Господь Бог сотворил его, так же, как и любого из нас. Разве не так?»

«Именно», - сказала ее хозяйка. «Так и есть».

«Так вот я и говорю», - сказала она. «О, меня так раздражает, когда люди так узколобо относятся к цветным. Я просто еле сдерживаюсь, чтобы что-нибудь не сказать. Конечно, я признаю, что если уж тебе попался плохой цветной, то он будет из рук вон плох. Но как я говорю Бартону, есть и плохие белые на этом свете, разве не так?»

«Думаю, да», - сказала ее хозяйка.

 «Что ж, я бы с радостью как-нибудь пригласила Уолтера Уильямса к себе, чтобы он спел нам», - сказала она. «Конечно, я не могу его пригласить его из-за Бартона, но я бы была не против. О, как он поет! Разве не чудо, что в каждом из них будто живет музыка? Это кажется в них таким естественным. Ну же, давай пойдем и поговорим с ним. Послушай, что мне сделать, когда ты нас представишь? Пожать руку? Или что?»

«Делай, как посчитаешь нужным», - сказала ее хозяйка.

«Думаю, стоит», - сказала она. «Я бы ни за что в жизни не хотела, чтобы он подумал, что меня что-то смущает. Думаю, лучше пожать руки, как я бы поступила с любым другим человеком. Именно так я и поступлю».

Они подошли к высокому молодому афроамериканцу, стоявшему у книжного шкафа. Хозяйка представила гостей друг другу, афроамериканец поклонился.

«Как поживаете?»
Женщина с розовыми бархатными маками вытянула руку, держа ее так, чтобы все видели, пока афроамериканец не взял ее, не пожал и не вернул обратно.

«Ах, приятно познакомиться, мистер Уильямс», - сказала она. «Приятно познакомиться. Я как раз говорила, что мне ужасно нравится, как вы поете. Я была на ваших концертах, и у нас есть ваши записи и все такое. О, мне так нравится!»

Она говорила, тщательно проговаривая слова, усиленно двигая губами, будто разговаривала с глухим.
«Мне так приятно», - сказал он.

«Я просто без ума от этой вашей песни “Water boy”», - сказала она. «Честно, не могу выбросить ее из головы. Довела мужа почти до сумасшествия – постоянно хожу и напеваю ее. Ой, он тогда чернее тучи … Э-м-м… Расскажите, откуда вы берете все эти ваши песни? Как вы их сочиняете?»

«Что ж», - сказал он, «существует множество разных…»

«Думаю, вам нравится их петь», - сказала она. «Наверное, это ужасно весело. Все эти милые старые гимны, боже, просто обожаю их! А чем вы сейчас занимаетесь? Продолжаете петь? Почему бы вам как-нибудь не выступить еще раз?»

«У меня будет концерт 16, в этом месяце», - сказал он.

«О, я буду там», - сказала она. «Я буду там, если получится. Можете на меня рассчитывать. Боже, вот идет целая толпа людей, чтобы поговорить с вами. Вы просто как обычный почетный гость! А кто эта девушка в белом? Я точно ее где-то видела».

«Это Кэтрин Берк», - ответила ее хозяйка.

«Боже мой!», - воскликнула она. «Это Кэтрин Берк? Она выглядит совсем не так, как на сцене. Я думала, она намного красивее. Я и не представляла, что она такая темная. Она выглядит почти как … О, но я считаю ее прекрасной актрисой! Вам не кажется, что она прекрасная актриса, мистер Уильямс? Думаю, она великолепна, разве нет?»

«Да, она прекрасна», - сказал он.

«И я так думаю»,  - сказала она. «Просто прекрасная. Боже, ведь надо дать и другим поговорить с почетным гостем. Не забудьте, мистер Уильямс, что я буду на вашем концерте, если получится. Я буду аплодировать и все такое. И если у меня не получится пойти, то я всем скажу идти, в любом случае. Не забудьте!»

«Не забуду», - сказал он. «Спасибо большое».

«О, господи», - сказала она. «Я чуть не умерла. Честно, даю тебе слово, я чуть не упала в обморок. Ты слышала тот ужас, что я чуть не сказала? Я собиралась сказать, что Кэтрин Берк выглядит как негритянка. Вовремя спохватилась. Как думаешь, он заметил?»
«Нет, не думаю», - ответила ее хозяйка.

«Хвала небесам», - сказала она, «потому что я бы не хотела его смущать и все такое. Он ужасно мил. Мил, как и следовало ожидать. Хорошие манеры и все такое. Знаешь, так много цветных, им палец в рот не клади. Но он не из таких. Думаю, он умнее. Он очень мил, разве не так?»

«Да», - ответила ее хозяйка.

«Мне он понравился», - сказала она. «И нет у меня никаких предрассудков из-за того, что он цветной. Я себя чувствовала также естественно, как и с любым другим человеком. Но честно, я еле сохранила невозмутимость. Постоянно думала о Бартоне. О, подожди, когда я скажу Бартону, что назвала его «мистер»!»